Кадры решают

Министр Игорь Насалык – одна из наиболее неоднозначных фигур в правительстве. Во-первых, не до конца ясна его политическая окраска и взаимоотношение с первыми лицами государства. Во-вторых, к нему есть много вопросов у профессионального сообщества. Они касаются как кадрового обеспечения, так и конкретных действий ведомства в отношении тех или иных проблем отрасли. Ситуация вокруг шахты “Степовая” лишь обнажила и обострила ряд из этих вопросов.

В первую очередь, не до конца понятно, кто же реально руководит одним из наиболее важных и стратегических ведомств в стране. Недавно шуму наделало назначение в замы по евроинтеграции 27-летней дочери члена Высшего совета правосудия Натальи Бойко.

Однако гораздо больше внимания стоило бы уделить в принципе распределению обязанностей в министерстве. Согласно официальному штатному расписанию, все функции по управлению ключевыми департаментами (угольная промышленность, нефтегаз, ядерная энергетика, электроэнергетика, а также управление соцполитики) возложены на одного человека – это замминистра Анатолий Корзун. Остальные, более “мелкие” обязанности распределены между первым замом Галиной Карп и и. о. госсекретаря Юлией Пидкоморной. Может ли один человек (А. Корзун, похоже, единственный с достаточным опытом в руководстве министерства) справиться со всей энергетикой страны на операционном уровне – вопрос очевидно риторический. Об эффективности такого распределения обязанностей говорить не приходится.

Рука руку банкротит

Второе – это противостояние текущим вызовам, в частности, готовность к рискам недопоставки угля антрацитной группы с оккупированной части Донбасса. И речь не только о блокаде, которая стала актуальной сегодня. Одним из проявлений “неконтролируемости” процессов в ведомстве на рынке называют провал программы подготовки к осенне-зимнему периоду 2016-2017 гг.: необходимые объемы угля и мазута попросту не были закуплены, поскольку в кадровой чехарде к программе относились как к несущественной.

Кроме того, еще в августе 2015 года правительством были приняты распоряжения, согласно которым антрацитные блоки ТЭЦ “Центрэнерго” должны быть переведены на уголь газовой группы, который добывается, в том числе, и во Львовском (куда входит ш. “Степовая”, где погибли 8 горняков) и Волынском бассейнах. Только в феврале 2017 были озвучены сроки реализации этого плана. Если бы он был внедрен вовремя, проблем из-за блокады вообще бы не возникло.

В целом достаточно специфическое отношение к западным госшахтам со стороны Министерства является довольно странным, исходя из потенциала для энергостабильности, который имеет этот бассейн.

Тем не менее, ведомство Игоря Насалыка допустило сразу два судебных процесса, в рамках которых в конце 2016 – начале 2017 гг. были осуществлены попытки обанкротить ГП “Львовуголь” и ГП “Волыньуголь” – двух фактически монопольных операторов угольных шахт в регионе. При этом инициатором обеих банкротств выступило государственное же предприятие “Региональные электрические сети” (РЕМ). Фактически речь идет о том, что одно госпредприятие в подчинении Минэнергоугля решило обанкротить два других – тоже в подчинении этого же ведомства. Рука руку банкротит. Вряд ли это можно было бы допустить при эффективном управлении ведомством.

Банкротство “Волыньугля” уже запущено, а вот в банкротстве “Львовугля” суд отказал. Тем не менее, это не помешало заблокировать счета “Львовугля” и в канун злополучного взрыва на “Степной” задержать шахтерам выплаты зарплаты, просто не пропустив пришедшие из Киева деньги на карточки работникам шахт.

По словам главы Независимого профсоюза горняков Михаила Волынца, за блокированием счетов “Львовугля” и банкротством “Волыньугля” может стоять “смотрящий” за Львовско-Волынским бассейном Андрей Венгрин, бывший советник министра энергетики Владимира Демчишина. Волынец отмечает, что процедуру банкротства “Львовугля” фактически просто отложили из-за того, что правительство приняло решение поддержать его шахты.

“Поняли, что будет выделено несколько десятков, кажется, 85 млн грн на выплату зарплат шахтерам, они ждали, чтобы это украсть. Поэтому был заблокирован счет госпредприятия “Львовуголь”. Они перехватили 30 млн грн. Средств на обеспечение охраны труда и техники безопасности, оснащение качественной техникой шахт совершенно не хватало”, – отметил Волынец.

В канун аварии, на шахте “Степовой” и многих других были – и сейчас остались – многомиллионные долги по зарплате, а счета были заблокированы. Неофициально эксперты называют вероятным “спусковым крючком” аварии именно общую напряженную, нервную обстановку, связанную с возможным банкротством и невыплатой заработанных денег.

К слову, 9 марта акцией протеста шахтеры все же добились разблокирования счетов. Однако шахтеры отказались отгружать уголь, пока обещанные 200 млн грн на безопасность “Степовой” не будут выделены правительством.

Интересен и подход к проверке причин и последствий аварии на шахте. Специальная правительственная комиссия приступила к выполнению обязанностей только 7 дней после трагедии – когда все доказательства и улики были смыты водой. Более того, на сегодняшний день до сих пор, несмотря на гибель людей, не отстранен от должности директор шахты “Степовая” Сергей Смеречанский.

Добыча не вырастет, но выйдет из тени

“Официальную версию” аварии, согласно которой пожар мог произойти в связи с увеличением выработки шахты для удовлетворения спроса в связи с блокадой – нужно воспринимать достаточно скептически. Дело в том, что еще в августе 2016 года “Львовуголь” заявлял о сокращении добычи в связи с недофинансированием модернизации (требовалось около 10 млн. грн.). Учитывая, что это проблема хроническая, трудно представить, чтобы шахты объединения смогли вдруг резко увеличить объемы. Тем не менее, в январе 2017 года (т. е. задолго до блокады), на “Львовугле” заявили о намерении увеличить добычу на 2,2% в 2017, для чего, впрочем, нужно уже 190 млн. грн. Источники в отрасли связывают такую резкую смену вектора не модернизацией, а особым интересом, который стали проявлять к шахтам “Львовугля” правоохранительные органы – МВД, СБУ и прокуратура, которые якобы начали расследование роли Андрея Венгрина и его партнеров в доведении шахт региона до предбанкротного состояния.

“Как только ситуацией заинтересовались силовики, шахты официально стали показывать на 25% больше добычи, в месячном изменении это около 30 тыс. тонн угля в месяц. Это нельзя объяснить модернизацией, улучшением технологий, поскольку на это нужно время. Единственное адекватное объяснение: раньше этот уголь просто воровали, продавая “из-под полы”. Такого масштаба схемы невозможно проворачивать без ведома министра”, – считает наш собеседник в ведомстве.

Об объеме убытков, нанесенных такой схемой, можно только догадываться. Как и об объемах утраченных инвестиций в развитие угольной отрасли, в частности, увеличение добычи в западном бассейне.

К непонятной истории с банкротством госпредприятиями друг друга, воровством угля на госшахтах, гибелью людей, многомиллионными задержками выплат зарплаты шахтерам, полной разбалансированности системы управления отраслью, добавляется еще и уголовное производство, возбужденное прокуратурой по иску нардепаВиктории Войцицкой. Дело вроде бы мелочное – министр Насалык не предоставил бумаг в ответ на запросы депутата. Однако санкцией за правонарушение по ст. 351 Уголовного кодекса являются вполне реальный арест на 6 месяцев или ограничение свободы на срок до трех лет.

Все это говорит о том, что в деятельности министра Насалыка нужно детально разбираться. Возможно, для начала отстранив его решением правительства от исполнения обязанностей министра, а затем организовав комиссию по расследованию его работы или же бездеятельности. Без срочного решения этого вопроса одно из крупнейших и наиболее важных министерств остается под угрозой очередных скандалов и разоблачения коррупционных схем, что не явно способствует эффективной работе ни ведомства, ни всего правительства.